Ревизия ракетного комплекса
В РВСН существует три степени боевой готовности – постоянная, повышенная и полная. За время службы, в полную боевую готовность дивизион Койнова, не приводился ни разу. Таких случаев в истории ракетных войск было всего несколько. Один из них был осенью 1962 года, во время Карибского кризиса.
Койнову довелось участвовать в ревизии ракетного комплекса, завершающим этапом которой является учебно-боевая задача, приближенная к реальному пуску. Ревизия длилась полгода. Вначале, отделялась головная часть и увозилась в специальное помещение для проведения работ по осмотру, исследованию, испытанию, выявлению возможных угроз к несанкционированному использованию головных частей. Затем, специальным краном, ракета вынималась из шахты и доставлялась в монтажно-испытательный корпус, где проводился полный комплекс испытаний всех ее систем и агрегатов. Параллельно проводилась ревизия как наземных, так и бортовых систем управления. Велись работы и на всем шахтном комплексе: вскрывались пайолы, осматривались и заменялись в случае необходимости пакеты кабельных систем, продувались и промывались спиртом пневмогидросистемы и вся система заправки, проводились работы на двигательных установках. Когда весь этот комплекс работ был завершен, ракета возвращалась в шахтно-пусковую установку без головной части. Закрывалась крышка шахты, и личный состав пусковой группы проводил учебно-боевую работу по подготовке ракеты к пуску, вплоть до нажатия кнопки «пуск» и последующей сдачей комплекса на боевое дежурство.
При ревизионных работах расходовалось внушительное количество спирта. Под это дело ракетная дивизия получила в свое распоряжение, ни много, ни мало, 60 тонн спирта – целую железнодорожную цистерну. Большая часть спирта шла по прямому назначению – на производственно-технические нужды. А не меньшая его часть – истреблялась человеческим фактором. Армейские генералы любили говаривать: "Дайте нам столько спирта, сколько сжирает ваша ракета, и мы одной дивизией любую страну возьмем". Чтобы ракетный спирт не пили, его подкрашивали марганцовкой. Но это никого не пугало. Коктейль из ракетного спирта с марганцовкой называли "Голубой Дунай". Знатоки рекомендовали:
- Пейте спирт – глистов не будет!
Командир полка, инструктируя офицеров в канун ревизионных работ, не обходил стороной и спиртовой вопрос:
- Вы должны наладить максимальный контакт с гражданскими «ревизорами» – представителями оборонной промышленности. Для этих целей, будьте спокойны, резервы изыщем. Но, это никоим образом не должно отрицательно сказываться на работе…
Утром, одного из ревизионных дней, Койнов, не дождавшись в назначенное время своего «подшефного» инженера, зашел за ним в комнату проживания. Тот, при параде, бесчувственно лежал на кровати поверх одеяла. Его нос выводил арию Хрюши из одноименной телепередачи «Спокойной ночи, малыши». На полу, у спинки кровати, стояла эмалированная бадья, накрытая крышкой. На крышке, нежась в лучах утреннего солнышка, мирно дремала солдатская кружка.
- Товарищ инженер, подъем, труба зовет, – тормошил его Виталий.
Инженер открыл один глаз, подождал, пока глаз изучит потолок. Открыл другой. Этот глаз уставился на Виталия. Затем, оба глаза сошлись в одном направлении, сконцентрировавшись на кружке. Не сводя с кружки взгляда, инженер потянулся к ней рукой – руки коротки, не достать. Свесил с кровати ноги – тот же отрицательный результат. Хочешь, не хочешь, пришлось сесть – дотянулся. Мелкой дробью сыграла кружка по крышке. Протяжной нотой отозвалась крышка, отделяемая от бадьи.
- Буль, – сказала жидкость, одним движеньем заполняя кружку.
- Х-х-у-х…, - подытожил инженер и залпом выпил содержимое.
- Держи, - сказал Виталий, из сострадания протягивая спасительный графин с водой.
- Б-р-р-р..., - возмутился внутренний голос, отреагировав на провалившуюся попытку инженера ухватить графин. Наконец, стыковка удалась. Предательски трясущимися руками, он поднес сосуд к тому месту, на котором, еще вчера, было лицо. Пересохшие губы сомкнулись на горлышке. Запрокинув голову, инженер вывел графин на заданную траекторию. Подчинившись грубой силе, вода сдалась на милость победителя. Под стук зубов, спасительная влага, крупными глотками, заливала пожар горящей глотки. Отбившись от общего потока, по подбородку победителя, струились ручейки. Опустошив графин, инженер бережно передал его обратно. Лацканом пиджака, смахнул с подбородка следы «мокрухи»:
- Я готов, можем выдвигаться.
В его голосе дрожали нотками благодарности. Через несколько минут они вместе, плечом к плечу, слаженно трудились на объекте.
Особо ответственным и крайне неприятным моментом, являлась заправка ракеты высококипящими компонентами ракетного топлива. Эти компоненты производились на базе азотной кислоты и керосина и были крайне токсичны. Один «добрячий» вдох паров ракетного топлива, приводил человека к летальному исходу. В лучшем случае – к тяжелым увечьям. Высококипящие компоненты находились в герметичных емкостях и в случае необходимости заливались в баки ракеты. При неосторожной эксплуатации или разгерметизации топливной системы, могла произойти утечка компонентов. Если, скажем, капля этой жидкости попадала на военнослужащего, то прожигала форменную одежду и оставляла на теле глубокий ожег. Пролитые компоненты топлива, быстро испаряясь, заполняли окружающее пространство. Попав в организм человека, вызывали общую токсикацию, ожоги дыхательных путей и глаз, негативно влияли на мозг и центральную нервную систему. Поэтому, все осмотровые и регламентные работы в шахтной пусковой установке проводились личным составом, при обязательном наличии двух индивидуальных противогазов. Один противогаз – фильтрующий, второй – изолирующий. Время действия изолирующего противогаза – около одного часа. Он использовался только в случае крайней необходимости, когда концентрация токсичных паров превышала предельно допустимые нормы.
Вот такая была, в какой-то степени опасная, но и почетная служба в ракетных войсках стратегического назначения. Виталий Койнов гордился тем, что был, пусть маленьким, но таким необходимым винтиком сложной системы ракетно-ядерного щита Советского Союза. |
